Стылое небо моргало холодными звёздами. Свет луны, сумрачный и сердитый, не вился теплым клубком вокруг своей хозяйки, а зябко вытягивался призрачными стежками, пытаясь пришить небо к земле… Сама луна, как потёртая пуговица хмуро болталась на этих нитях, наводя на волков жестокую печаль…
Волчий вой прервал голос жалейки… Плачущие звуки вспарывали мерзлый воздух, улетали в бескрайний космос, скрадывали хруст ломаемых веток. Несмело в тягучий мотив начали вплетаться другие голоса, и вскоре из робких подпевок выделились искрящиеся нотки скрипок. А вступивший бубен сменил вдруг отчаянную тоску на бесбашенную отвагу. Взметнулись к звёздам языки пламени, высыпая к небесным светлякам их земные подобия. Застонал снег, утаптываемый десятками ног – сорвался с места небывалый хоровод. Две дюжины юношей и девушек вышли в эту ночь, чтобы изгнать долгую и холодную зиму…
Ритм бубна ускорялся, становясь всё настойчивее и требовательнее. Ему вторила дробь сапогов и чоботов, выколачивающих из слежавшегося снега последнюю душу. Отважные скрипки разжигали в крови пожар. Рука к руке, плечо к плечу – хоровод нёсся всё быстрее, раскручивая землю в обратную сторону. От зимы к весне. От ночи к рассвету. К жизни. К солнцу…
Гори, гори ясно! Чтобы не погасло!
И флейты жарили уже горячее скрипок. Щеки пылали сильнее, чем головни в костре, а глаза светились ярче, чем искры, взмывающие в светлеющее небо. Ленты выбились из кос. Рукавицы, шапки, платки и теплые жилеты – давно покинув своих хозяев, наблюдали за бешеным кружением хоровода с ветвей и сучьев стоящих вокруг деревьев . А танец всё продолжался.
Он остановился лишь тогда, когда раскрасневшийся край неба взорвался Солнцем. Скрипки ударили последним аккордом по струнам. Хоровод рассыпался…
Привет тебе, Солнце! Веди Весну!
Я (с)
